....
- Мсье Лопухов, я никак не ожидала видеть вас танцующим, - начала
Верочка.
- Почему же? Разве это так трудно, танцевать?
- Вообще - конечно, нет; для вас - разумеется, да.
- Почему ж для меня?
- Вы, кажется, ненавидите нас, женщин.
- Я? Нет, но я избегаю женского общества.
- Почему же?
- Я обручен, и у меня очень ревнивая невеста.
- У вас есть невеста?
- Да.
- Однако же это интересно, вы влюблены в нее?
- Да, она красавица, и я очень люблю ее.
-Она брюнетка или блондинка?
-Этого я не могу вам сказать. Это тайна.
-Ну, бог с нею, когда тайна. Но какую же тайну женщин она открыла вам, чтобы заставить вас избегать их обещства?
-Она заметила, что я не люблю быть в дурном расположении духа, и шепнула мне такую их тайну, что теперь я не могу видеть женину без того, чтобы не прийти в дурное расположение духа, - и потому я избегаю женщин.
- Вы не можете видеть женину без того, чтобы не прийти в дурное расположение духа? Однако вы не мастер говорить комплименты.
- Как же сказать иначе? Жалеть - значит быть в дурном расположении духа.
- Разве мы так жалки?
- Да разве вы не женщина? А если вы женщина, то, хотите, я скажу вам самое задушевное ваше желание, самую глубочайшую тайну вашу?
- Скажите, скажите, - это тем любопытнее, что у меня нет никаких.
- Да? - Он посмотрел на нее.
- Нет.
- Ну, личных, особенных, может быть, еще и нет. Но это общая тайна всех
женщин.
- Скажите ее, я еще не знаю ее.
- Вот она: "Ах, как бы мне хотелось быть мужчиною!" Я не встречал женщины, у которой бы
нельзя было найти эту задушевную тайну. А большею частью она
прямо высказывается, даже без всякого вызова. Как только женщина чем-нибудь
расстроена, она тотчас говорит что-нибудь такое: "зачем я не мужчина?" или: "бедные мы существа, женщины", или: "мужчина совсем не то, что женщина", или что-нибудь такое. Правда?
Верочка улыбнулась. - Правда, это можно слышать от всякой женщины.
- Вот видите, как жалки женщины, что если бы исполнить задушевнейшее
желание каждой из них, то на свете не осталось бы ни одной женщины.
Н. Г. Чернышевский.